shawn mendes ^{– sweater weather} \\ arctic monkeys ^{– i wanna be yours}
moving mountains ^{– hands} \\ stateless ^{– bloodstream} \\ nebulae come sweet ^{–ophelia (acoustic version)}


     Арденау. Май 2010-го года.
     Всё, что происходило с Лэмбом в это время казалось каким-то странным стечением обстоятельств, которые затягивали мужчину, словно в омут с головой. Порой смотря на розу, которую она когда-то оставила в его волосах, колдун задумывался о том, что не перестает думать о таинственной незнакомке. Перед его глазами вырисовывалась сама грация, тонкие, словно натянутая струна движения, и этот взгляд, заставивший остановиться и стоять на площади в Испании до тех пор, пока незнакомка не упорхнула из его рук. Тогда Ксавьер даже не успел узнать её имени, даже не успел заговорить. Долго он всматривался в подарок и только спустя месяц понял, что роза была не простая – она не увядала со временем. Тогда он понял, что вероятно, танцовщица может оказаться ведьмой, а значит однажды, они могут ещё увидеть друг друга. Кто знает, возможно именно этот цветок станет тем ключом, который сведет Лэмба с той, кто не желает покидать его мысли.
Верилось в это очень плохо, ибо какова вероятно встретить человека, когда живешь между двух стран, а встретил её в принципе в третьей? Любой бы сказал, что нулевая. Но не в это время, не в этот час. Просто войдя в лавку Арденау, он встретил её.
     Эстефания Агуэро. Имя, которой он смаковал на губах ещё какое-то время и подумал, что не будет его сокращать, возможно, никогда. К счастью или сожалению, смаковать пришлось только имя, девушка же была слишком неприступной крепостью. Она раз за разом оставляла его в недосказанности, заставляла гореть давно утраченный огонь, а потом вновь ускользала из рук. Он знал много разных женщин за свои двести с чем-то лет, многих из них не приходилось долго обхаживать, многие из нах проще говоря были легкодоступными. Но не испанская колдунья.
В такие моменты Ксавьер начинал злиться, был буквально вне себя, но оттого всё больше хотел её. Наверное, в любом другом случае он потерял бы интерес к женщине, тут же что-то цепляло. Со скрипом в сердце понимал, как попался на этот крючок и сам не хочет соскальзывать. Дни летели, а Лэмб задумывался, что нужно было сделать нечто другое, нечто, что могло бы заставить её остаться.
«Встретимся в Париже на улице 6 rue de Lancry, в семь вечера, в пятницу. Билеты прилагаются.  P.S. Надеюсь ты на хочешь, чтобы я вернул тебе розу. Ксавьер.»
Значилось в записке, которую доставили во вторник ранним майским утром. Ксавьер не был уверен, что Эстефания придет. Шутка с возвращением цветка, могла бы не сработать. Но глупо надеясь, что в те встречи, его очарование сработало и мужчина, сжал руки в кулаки и отложил эти мысли до пятницы, заполняя разум нагрянувшей работой.
     Париж, Франция. Вечер.
     Он стоял под тускло светящим фонарным столбом и поглядывал на часы, которые подсвечивались в витрине ресторанчика рядом. Местная хозяйка уже даже раз успела выйти и предложить ему чашку чая, а то мол прохладно, вдруг простудиться может. Очаровательная старушка. Но Лэмб отказал и продолжал ждать, облокотившись на железную опору. На нём не было привычного вычурного и дорогого костюма, только брюки свободного кроя и белая рубашка, в петлице которой покоилась красная роза. Волосы не уложены, а выбивались в кудри, на лице легкая щетина. Сказать по правде тогда он чувствовал себя немного не в своей тарелке. Вся эта романтика давно уже потеряла для колдуна какой-либо смысл, внутри Лэмб чувствовал огромную зияющую дыру, которая с годами становилась всё больше. Ничто и никогда не сможет закрыть её. Отношения для него оставались чем-то сродни азартной игры, но даже от подобных игр иногда можно устать. Потому, на секунду даже разочаровавшись в своих дурацких идеях, наверное, даже, мальчишеских планах, Ксавьер выругался на родном языке и уже собирался уйти. Когда обернувшись, он увидел вышедшую из такси Эстефанию.
Если бы в его сердце не было той пустоты, то вероятно, в тот же вечер признался бы, что влюбился в неё с первого взгляда.
Остаток вечера они провели в маленьком ресторанчике «La Petite Rose des Sables» с домашней, не вычурной, но очень вкусной едой, их угощала сама хозяйка.
— Ты давно сюда ни с кем не приходил, Ксавьер. В последний раз, кажется, с младшей сестрой. Чарлин, милейшая девушка, — сказала миссис Видаль, улыбнувшись, глядя на Эстефанию, - кто эта очаровательная мадемуазель? Твоя невеста?
— Что?... О… - последний вопрос заставил взрослого мужчину зардеться, аки мальчишку. Он даже умудрился уронить вилку на тарелку, а та со звоном приземлилась.
— Ладно, не смущайся, мой мальчик, - рассмеялась женщина, похлопав его по плечу.
Эта ведьма всегда умела читать людей с первого взгляда, но ещё больше любила задавать смущающие вопросы. Но в конечном итоге Лэмб даже искренне рассмеялся, собственной реакции. Он немного рассказывал о своей семье, о детстве, о странах в которых побывал и магии, которую изучил. Спрашивал тоже и об Эстефании, всё же больше предпочитая слушать, нежели говорить. Открываться в полной степени не его конек, но возможно, эту попытку она сможет заметить.
Вечер пролетел слишком незаметно, и вот, они уже прогуливались вдоль Сены, по набережной Бранли. Не хотелось, чтобы всё так быстро заканчивалось. Ксавьер незаметно взял Агуэро за руку, и остановившись, приблизился к ней.
— Она останется у меня, - сказал он и взглянул на цветок в петлице, - и спасибо тебе, что пришла.
Он наклонился к Эстефании и посмотрев в глаза, коснулся влажных манящих губ, сперва медленно, а потом, не встретив сопротивления, более настойчиво. Был незаметен прохладный ветер, или шум машин где-то вдалеке, даже пение цикад стихло в этом моменте, - на душе всё замирало, и в тоже время становилось тепло.
     Около 23:00 или «какая к чёрту разница сколько времени», квартира на улице Лепик.
     Дверь захлопнулась слишком быстро и слишком громко, прежде чем вокруг наступала тишина. Было слышно только прерывистое дыхание. Ксавьер прошел вперед небольшой квартиры на старой французской улице, и открыл шторы шире, а затем окно, впуска воздух в душное помещение. Это была его маленькая обитель, где колдун коротал свои холостяцкие вечера, утешаясь работой, как смыслом жизни. Когда-то он купил её только потому, что владелица рассказала о том, что на этой самой улице когда-то снимали «Амели», мол возможно вы одиноки, но одна женщина всегда будет с вами. И указала рукой на витрину в соседнем доме, где когда-то работала главная героиня. Вдохновения для мечтателя, да и только. Но что-то в этом всём было.
Ксавьер зажег только одну лампу, чтобы видеть лицо Эстефании, прежде чем вновь приблизился к ней. Он множество раз представлял какой она будет. Тонкие изгибы тела, очерчивающие изгибы груди и бедер, тёмные спадающие на плечи волосы. Всё это не могло сравниться с реальностью, столкнувшейся с ним сейчас. Страшно было представить, что подобное видение может растаять, словно сон в летнюю ночь. Хотелось целовать каждый уголок её лица, каждую морщинку пухлых губ.
— Ты так прекрасна, - отозвался Лэмб, запустив руку её в волосы и вдохнув запах девушки. Одежды на них не было. Платье скользнуло в унисон, вместе с рубашкой мужчины. Его движения были нежными и в тоже время настойчивыми. Ксавьер обнимал ей крепко, делая рукой путь между лопаток, медленно пускаясь вниз и переходя на упругий животик. Он толкнул её на постель и приблизился вплотную, одной рукой потянув девушку на себя и наблюдая, как она закрывает глаза.
Он целовал её грудь, несильно сжимая её. Он целовал даже там, где Эстефания, вероятно, не ожидала. И вновь поднимаясь вверх, очерчивая губами ложбинку на животе. Их губы вновь встретились, прежде чем Ксавьер слегка развел рукой её бедра. Долгий, томный поцелуй, похожий на испытание на прочность, до тех пор, пока у обоих не стало хватать воздуха. На секунду показалось, что огонь вокруг стал ярче, а воздуха не было даже после поцелуя, - всё играло какими-то другими красками. 
— Je suis fou de toi, - сам того не понимая шептал мужчина на родном языке. Он вошел в неё медленно, но настойчиво, прижимая девушку к кровати весом своего тела. Услышал стон на выдохе и сам едва сдержался от этого. Ладони Стефани сродни бабочек, порхали по его телу, в такт сбившемуся дыханию. Этот момент должен будет запечатлеться в его памяти. Они слились воедино, превращаясь в странный сгусток желания. Двигались в такт, создавая напряжение между телами, вот-вот выработав электричество, вероятно с достатком на весь этот дом. Она была прекрасна во всём. Хотелось смотреть на влажные от капелек пота волосы, спутавшиеся на лбу, слушать голос и замкнуть этот момент магией в комнате, чтобы никто больше не смог его услышать.
— Je pense que je suis tombé amoureux. – Сказал Ксавьер, прежде чем в глазах заиграли искорки, а тело содрогнулось, вместе с выгнувшимся телом колдуньи. Она и правда колдунья, иначе, что это как не волшебство?
Сколько минуло времени с того момента, как он впервые увидел Эстефанию Агуэро? Несколько месяцев, дней? Может быть целая вечность?
Сейчас всё было неважным.
Только двое людей, откинувшихся на простынях с желанием побыть вот так ещё немного. Возможно, завтра они вновь будут малознакомыми людьми. Он – Ксавьером Лэмбом, человеком, который думал, что всё в этой жизни можно предугадать и решить, не вплетая чувства. Она – Эстефанией Агуэро, которую он предугадать не смог. Возможно, они не захотят друг друга отпускать. Не возможно, а даже наверняка.